Бывший проводник по имени Ион, работавший на маршруте Москва — Новый Уренгой, рассказал о закулисье пассажирских поездов так, как обычно не принято говорить вслух. Его история — не про романтику дорог и стук колес, а про выживание, страх, негласные правила и систему, в которой крайними почти всегда остаются проводники и пассажиры.
Романтика, которой не существует
На работу обещали три месяца обучения, но на деле все уложилось в одну неделю беглого инструктажа. Уже в первом рейсе стало ясно: знаний критически не хватает, а ответственность — колоссальная. Работа оказалась не путешествием по стране, а тяжелым физическим и моральным трудом.
На конечных станциях — три-четыре часа стоянки. За это время нужно собрать белье, вымыть вагон, отчитаться за продукцию, подготовить новый рейс и хоть как-то привести себя в порядок. О прогулках по городу речи не шло. Дом за месяц — один-два раза, не больше.
Пассажиры, агрессия и полное бессилие
Контингент попадался разный. Иногда — опасный. Доходило до рукоприкладства: скандалы из-за чая, крики, угрозы. При этом проводник формально отвечает за порядок, но по факту не защищен ничем.
Кражи в вагонах — отдельная боль. Чужие люди легко заходят, воруют вещи и исчезают. После этого пассажиры требуют объяснений от проводника: почему не уследил. Но охранять ноутбуки и сумки никто не обязан — и все равно виноватым делают того, кто рядом.
Отставшие от поезда — не миф
Истории о людях, которые выбежали «на минутку» и остались на перроне, — реальность. Стоянка 20 минут, пассажир уверен, что успеет. Поезд трогается — он бежит с пакетами. Родственники дергают стоп-кран. Результат — резкое торможение, падения пассажиров с полок, травмы.
Бывали и более страшные случаи. Пассажира высадили не на той станции — проводники перепутали техническую остановку с обычной. Мужчину буквально выпустили в лес, поезд ушел. Чем все закончилось — неизвестно.
Еще один случай — открытая дверь хвостового вагона. Подвыпивший мужчина решил, что поезд продолжается, шагнул — и погиб.
Еда, водка и смерть в пути
На перронах торговали всем: домашней едой неизвестного происхождения, алкоголем, сигаретами. В вагоне-ресторане цены доходили до абсурда: пюре с котлетой — под 800 рублей, бутылка водки — около тысячи.
Один из пассажиров выпил такую водку и умер в поезде. Реанимация приехала только через несколько станций. Проводники не медики, помочь не могли. По словам Иона, трагедий можно было бы избежать, если бы в составах работали медработники.
Грязь, холод и опасность для жизни
Зимой старые туалеты превращались в ледяные ловушки. Отходы замерзали в трубах, проводники вручную выскребали лед, а потом шли разносить чай. В морозы до минус 40 они обязаны были выходить на станции и ломом очищать тормозные колодки. Если не успел — возрастал риск аварий. Бывали случаи, когда поезд не мог вовремя затормозить.
Вагон-ресторан как «государство в государстве»
Работники ресторана, по словам Иона, жили по своим законам. Одними и теми же руками убирали туалеты и готовили еду. Волосы и посторонние предметы в блюдах — не редкость.
Зарплата зависела от выручки, поэтому пассажиров активно спаивали, обсчитывали и склоняли к покупкам. Алкоголь продавали с огромной наценкой, а «дешевый вариант» всегда находился у проводника — неофициально.
Штрафы, которые съедают зарплату
Официальный доход — около 30 тысяч рублей. Но штрафами могли обнулить все. Даже если стоп-кран дернули по необходимости, потом приходилось писать объяснительные. Наверху решали: простить или наказать. Нередко — ради «плана».
Отдельная схема — чай и сопутствующие товары. Их выдавали столько, что продать было нереально. Непроданное в конце рейса проводник оплачивал из своего кармана, а товар забирал домой. Формально это запрещено, но на практике — норма.
Курение за покупку и «зайцы»
Пассажирам разрешали курить за покупку чая, лотерейного билета или газеты. Полиция закрывала глаза, если проводник подтверждал: «ему можно». Наказывали только тех, кто курил тайком.
Был и другой заработок — подсадка «зайцев». Одна станция — тысяча рублей. Иногда в купе ехали по 3–4 нелегальных пассажира. Передавали и посылки: рыбу, икру, неизвестные коробки. Проверки существовали формально — проверяющие ограничивались рукопожатием с начальником поезда.
Проверки, которых нет
Перед рейсом приходили пожарные и инспекторы. Осмотр — символический, затем чай и «сколько нужно». После этого поезд отправлялся, а в пути всплывали замерзшие вагоны, снег внутри и технические сбои.
Почему поезд называли «матрешкин»
Маршрут Москва — Новый Уренгой имел мрачное прозвище. Некоторые пассажиры считали проводниц «обслуживающим персоналом во всех смыслах». По словам Иона, предложения интимного характера за деньги были обычным делом. Алкоголь, флирт, завышенные цены — все шло в ход.
Даже книги жалоб были двойными: одна — для проверок с положительными отзывами, вторая — для негатива, который никто не видел.
История Иона — это взгляд изнутри на систему, где правила существуют на бумаге, безопасность держится на износе людей, а молчание становится частью профессии. И, по его словам, именно это молчание — самое опасное.
По материалам Дзен-канала "1520. Все о путешествиях" .
